Сергей Есенин много писал о любви. О любви к родному краю, природе, но основной темой стихотворений, конечно же, становится чувство к женщине. Чаще всего поэт использует в них грустную, мелодичную интонации, и не случайно, ведь в жизни автор так и не узнал простого семейного счастья.

1. «Я помню, любимая, помню» . Стихотворение поэта пропитано тоской и грустью по тем временам, когда он был влюблен в актрису Миклашевскую. Девушка не относилась к Сергею серьезно, несмотря на его ухаживания. Тем не менее, она произвела на него огромное впечатление и надолго осталась в сердце романтика. И несмотря на то, что Есенин уже состоит в отношениях с другой, он всё еще грезит о той милой даме, с которой проводил когда-то все дни и ночи напролет… Читать текст стиха…
2. «Видно, так заведено навеки». Достаточно грустное стихотворение, по своему смыслу похоже на расставание с любимой. Упоминается от свадьбе и тридцати годах жизни…можно попробовать предположить, что оно было написано перед женитьбой на Софье Толстой. Возможно, поэт чувствовал приближение скорой кончины, и этим посланием хотел попрощаться со своей последней любовью. Читать текст стиха…
3. «Дорогая, сядем рядом». Спокойные, размеренные и честные — именно такими представлялись поэту отношения, хотя сам нередко превращал их в пьяный угар и жестокий ад ревности и подозрений. Но всё, как ему казалось, что нужно было сердцу, он нашел в прекрасной актрисе – Августе Миклашевской. И все же этому роману не суждено было длиться вечно. До встречи с девушкой Сергей Есенин уже смирился со своей участью «одинокого повесы», и не мечтал о большем. С приходом Августы пришла и надежда на светлое и счастливое будущее… Но увы, это были лишь грезы. Читать текст стиха…
4. «Ты меня не любишь, не жалеешь…». Поэт осознает свою оторванность от мира, здесь прослеживается мотив одиночества. Написано стихотворение не за долго до гибели автора и основано на неком самоанализе, подведении итогов. В последние месяцы Сергей был особенно одинок: он пил, бил и оскорблял жену, уходил из дома. Единственными его спутницами-слушательницами были девушки легкого поведения, одна из встреч с которыми и описывается в данном стихотворении. Поэт пишет о том, что их встреча случайна, и вскоре дама забудет про его существование, станет развлекаться с другим.Читать текст стиха…
5. «Мне грустно на тебя смотреть». Данное стихотворение также посвящено Августе Миклашевской и входит в цикл «Любовь хулигана». Он вспоминает счастливый месяц август – когда они, собственно, познакомились, но уже в сентябре вынуждены были расстаться. Именно поэтому поэт принимает за первый месяц осени – закат жизни, приближение смерти. Сентябрь идет следом за августом, как охлаждение страсти следует за безумной любовью. Читать текст стиха…
6. «Не гляди на меня с упреком». Стихотворение было написано тогда, когда поэт был в браке с Софьей Толстой. По строчкам видно, что Сергей не испытывал любовных чувств к девушке, но в то же время она мила ему внешне. Истинные чувства лирического героя остались в прошлом, сердце его было полностью роздано разным женщинам, и больше ничего не осталось. Читать текст стиха…
7. «Пой же, пой. На проклятой гитаре». Четко представлено неоднозначное отношение поэта к женщине, к которой он явно неравнодушен. Во второй строфе мы наблюдаем любование, восхищение красотой дамой. Он буквально влюблен в её запястья, плечи, волосы… Далее происходит резкая смена настроения лирического героя. К нему приходит осознание, что эта, столь прекрасная дама, и не достойна вовсе сильных чувств, полной внутренней отдачи поэта. Он понимает, что девушка не принесет ему счастья, а лишь обречет на гибель. Считается, что произведение посвящено Айседоре Дункан. Читать текст стиха…
8. «Какая ночь, я не могу». Поэт понимает, что жизнь прошла совсем не так, как ему бы этого хотелось, а исправить что-либо уже поздно. Героиня стихотворения, которой оно и посвящается, выступает в роли нелюбимой и нежеланной женщины. Но автор не надеется уже на счастье, ему приятно с этой девушкой, а что еще нужно для коротания последних дней жизни? Ведь Сергей во время написания этого стихотворения уже думал о скорой гибели. Читать текст стиха…
9. «Ну, целуй меня, целуй» . Ощущение скорой гибели не покидает поэта ни на минуту. Для него остается единственной целью наслаждение пылкой страстью, он хочет окунуться в омут любви, но не тут-то было. Девушка, которая была по уши влюблена в поэта – Софья Толстая – обладала очень романтичной и скромной натурой. Она грезила о высоких чувствах, о счастливом браке. В итоге два, страстно желающих своего, человека не получают желаемого. Читать текст стиха…
10. «Отойди от окна». Стихотворение построено в виде монолога молодой девушки, которая обращается к своему пылкому любовнику с просьбой оставить её в покое. Можно предположить, что поэт здесь пишет о своей односельчанке, в которую он когда-то была безответно влюблен, — Анне Сардановской. Героиня признается, что не любит Сергея и не хочет связывать с ним свою жизнь, полностью лишая его всякой надежды. Но, несмотря на всё, поэт проносит светлые чувства к девушке через всю свою короткую жизнь. Читать текст стиха…
11. «Руки милой – пара лебедей». Данное стихотворение было написано под впечатлением от прелести армянской учительницы арифметики Шаганэ Тальян, с которой поэт познакомился в Батуме, во время своего путешествия на Кавказ. Образ лебедя здесь ассоциируется с женщиной невероятной красоты, её гармоничными и грациозными движениями. Для Есенина Шаганэ — милая леди, верная, деликатная, ласковая, способная унять тревогу в душе лирического героя. Читать текст стиха…

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Сергей Есенин – один из самых известных русских поэтов «серебряного века», и странным образом один из самых недопонятых. Его принято любить за кабацкий цикл, но многие забывают, что Есенин был способен куда на большее. Те же стихотворения Есенина про любовь могут быть окрашены и сельским колоритом, и городской тоской, и восточной экзотикой, но остаются всё такими же пронзительными.

Снискав первую популярность своими «деревенскими» стихами о природе и негромкой сельской жизни, в дальнейшем поэт пускался в самые смелые эксперименты. Он воспевал социальные перемены и угар ночных попоек, восхищался техническим прогрессом и предвидел тоталитарные кошмары. Но всё это время он не забывал и одну из главных, вечных тем поэзии – любовь.

Сам Есенин был не только теоретиком любви. Он был трижды женат – на актрисе Зинаиде Райх, на балерине Айседоре Дункан и на Софье Толстой, внучке Льва Толстого. Кроме этого, у него было множество романов на стороне, самых разных. Среди его влюбленностей были и платонические, а от других романов рождались и дети. И каждому своему чувству поэт отдавался полностью, взамен получая от него приток вдохновения. Да, Есенин разбирался в любви!

Удивительно отличается его любовная лирика от других стихотворений. В других работах Сергея Есенина отчетливо слышна его эпоха – начало XX века, когда на смену жеребенку приходит «железная конница», над миром поднимаются грозные тени, а отчаянная ночная Москва отгуливает кабацкие деньки. Эти стихи четко привязаны к своему времени. А вот любовная лирика Есенина очищена от привязки к эпохе. Она вне веков и эпох, она вечна. Такие стихи были своевременными и при жизни поэта, и сейчас, почти век спустя.

Читая стихи Есенина о любви, всегда чувствуешь его натуру. Поэт честен, признавая вещи, которые вроде бы и не принято говорить вслух, и это делает его стихотворения убедительными.

Самые знаменитые стихотворения о любви

Сергей Есенин редко удосуживался давать стихотворениям отдельные названия. Поэтому их большую часть мы называем по первой строчке. «Ты меня не любишь, не жалеешь», «До свиданья, друг мой, до свиданья», «Заметался пожар голубой...» и так далее. Для некоторых стихов даже можно установить, кому они были посвящены.

Гораздо чаще в любовных стихах Есенина любовь несчастливая. Она либо прошедшая, либо безответная, либо безнадежная в силу внешних причин. Даже разделенное чувство, о котором пишет Есенин, несет на себе отпечаток прошедших страданий. «Дорогая, сядем рядом», «Цветы мне говорят - прощай», многие другие стихи говорят о разлуке, случившейся или будущей, неизбежной.

Сам лирический герой поэта не только страдает от несчастливой любви, но и сам причиняет страдания. Он может открыто признать, что любит не ту, кто любит его. Он может поступать нехорошо и признавать это перед самим собой – и читателем.

Отдельно стоит в творчестве поэта «Персидский цикл». Хотя он кажется заметно более счастливым, по-южному жарким, стоит более глубоко вчитаться, чтобы осознать: персидские моменты счастья мимолётны, и все персонажи это знают. Впрочем, и это эфемерное счастье тоже проживается полностью и захлестывает с головой и лирического героя, и читателя. «На земле живут лишь раз», - предлагает поэт понять своей спутнице.

Даже когда его герой – хулиган и повеса – вроде бы готов измениться и «отречься скандалить» ради любви, верить ему не особо получается. Понимаешь: этот герой склонен к порыву, к эмоциональным громким словам, к обману, в который и сам верит. Но хочется, как же хочется, чтобы, первый раз запев о любви, герой так и не бросил эту ноту!

Куда честнее его голос звучит в циничной «Пой же, пой…». Понимая всю пагубность роковой страсти, прожженный персонаж все равно отдается любви к той, что «хулигана свела с ума». И эта двойственность делает героя Есенина куда более живым, чем в шаблонных стихах менее даровитых авторов.

Конечно, одной любовной лирикой Есенин не исчерпывается. У него есть и тоскливый надрыв «Москвы кабацкой», и эпический «Пантократор», и аллегорическая мистика «Черного человека», и щемящая деревенская поэзия. Если посчитать, какое место занимает тема любви в творчестве Есенина, то ее окажется на удивление мало. Но стихи о любви – то, что, наверно, цепляет у Сергея Есенина сильнее всего. Наверно, потому, что любовные стихи Есенин не тиражировал, а писал от души и посвящал конкретным людям.

На нашей странице вы можете прочесть полную подборку стихов Есенина о любви, отобранных специально для вас.

Нежную, яркую и напевную лирику Сергея Есенина невозможно представить без темы любви. В разные периоды жизни и творчества поэт своеобразно чувствует и переживает это прекрасное, возвышенное и в то же время горькое чувство.

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет,

И девушка в белой накидке

Сказала мне ласково: «Нет!»

Далекие, милые были.

Тот образ во мне не угас...

Мы все в эти годы любили,

Но мало любили нас.

Пройдя через многие тяжелые испытания, поэзия Есенина оживает, сбрасывает с себя уныние, набирает энергию, веру в новую жизнь. Поэт испытывает огромное желание расстаться с «дурной славой», навсегда покинуть «непутевую жизнь». Но ему не хватает воли.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали...

В стихотворении «Письмо к женщине» Сергей Александрович исповедуется перед любимой, просит о прощении за невольно причиненные обиды. Слишком эмоционален и пылок он был, не смог уберечь любовь и счастье, но, расставшись, сохранил уважение и привязанность к прежней возлюбленной, благодарность за прожитые годы. Он благословляет некогда любимую женщину на счастье, пусть без него.

Живите так,

Как вас ведет звезда,

Под кущей обновленной сени.

На такое самоотверженное чувство был способен только А. С. Пушкин с его признанием «Я вас любил». Не всегда Есенин испытывал в любви радость и успокоение. Чаще - это борьба, противостояние и утверждение личностей. Спокойная и безмятежная любовь - это недостижимое и желаемое для поэта блаженство.

Не глядя на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк,

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь -- зараза,

Я не знал, что любовь -- чума.

Подошла и прищуренным глазом

Хулигана свела с ума.

Цикл стихов Есенина 1921-1922 гг. "Москва кабацкая" отмечен печатью мучительного внутреннего состояния автора, переживавшего тогда тяжелый духовный кризис, который был следствием раздвоенности поэта, еще не сумевшего понять характер и содержание новой эпохи. Эта растерянность, подавленное состояние, пессимистические мысли накладывали тогда трагический отпечаток на любовную лирику поэта. Вот характерные строки одного из стихотворений этого цикла:

Пой же, пой! На проклятой гитаре

Пальцы пляшут мои в полукруг.

Захлебнуться бы в зтом угаре,

Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастье,

А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,

Я не знал, что любовь - чума.

Подошла и прищуренным глазом

Хулигана с ума свела.

Пой, мой друг. Навевай мне снова

Нашу прежнюю буйную рань.

Пусть целует она другого

Молодая красивая дрянь...

К началу 1923 года становится заметным стремление Есенина выйти из того кризисного состояния, в котором он оказался. Постепенно он обретает все более твердую почву, глубже осознает советскую действительность, начинает себя чувствовать не приемным, а родным сыном Советской России. Это в сильнейшей степени отразилось не только в политической, но и в любовной лирике поэта.

Именно к 1923 году относятся его стихи, в которых он впервые пишет о настоящей, глубокой любви, чистой, светлой и подлинно человеческой:

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий,

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Нельзя не обратить внимания на строку: "В первый раз я запел про любовь". Ведь о любви Есенин писал и в "Москве кабацкой", значит, сам поэт не признавал настоящей любовь, о которой он писал в том мрачном цикле стихотворений. В отличие от стихов того периода Есенин создает целый цикл лирических произведений, в которых бесконечно привлекает светлая радость чувства любви, ее чистота, человеческое тепло.

Что желать под житейскою ношею,

Проклиная удел свой и дом?

Я хотел бы теперь хорошую

Видеть девушку под окном.

Чтоб с глазами она васильковыми

Только мне- Не кому-нибудь-

И словами и чувствами новыми

Успокоила сердце и грудь,-

пишет Есенин в стихотворении "Листья падают, листья падают...", и мы видим разительное отличие этого стихотворения от тех, которые поэт еще не так давно создавал в настроении упадка, безразличия и отчаяния.

Новые стихи, рожденные новым настроением, поэт сам подчеркнуто отделяет от прежних. В стихотворении "Пускай ты выпита другим..." (1923) он пишет:

Я сердцем никогда не лгу,

Бестрепетно скакать могу,

Что я прощаюсь с хулиганством.

Пора расстаться с озорной

И непокорною отвагой.

Уж сердце напилось иной,

Кровь отрезвляющею брагой.

Теперь со многим я мирюсь

Бел нринужденья, без утраты.

Иною кажется мне Русь,

Иными - кладбища и хаты.

Это один из многих примеров того, как в любовной лирике Есенина неизменно отражались и его гражданские настроения. В эту пору (1923-1925) в его произведениях появляется один настойчивый мотив, к которому он неоднократно возвращается: поэт предупреждает себя и других от поспешных выводов о характере своего чувства, он более строго судит о настоящей любви, которую не следует смешивать со случайными порывами:

Этот пыл не называй судьбою,

Легкодумна вспыльчивая связь,-

Как случайно встретился с тобою,

Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой

Распылять безрадостные дни,

Только нецелованных не трогай,

Только не горевших не мани.

Говоря о случайных встречах, которые не приносят подлинного счастья и радости, поэт подчеркивает значимость истинной чистой любви:

Не тебя я люблю, дорогая,

Ты лишь отзвук, лишь только тень.

Мне в лице твоем снится другая,

У которой глава - голубень,

Пусть она и не выглядит кроткой

И пожалуй на вид холодна

Но она величавой походкой

Всколыхнула мне душу до дна

Вот такую едва ль отуманишь,

И не хочешь пойти, да пойдешь,

Ну, а ты даже в сердце не вранишь

Напоенную ласкою ложь .

Противопоставляя настоящую любовь легкодумным случайным встречам, Есенин говорит о тои страшной опустошенности сердца, которая с годами наступает у человека, без оглядки тратившего свои чувства. Как возмездие является к нему невозможность вернуть утраченное, познать любовь во всей ее глубине и всеохватывающей силе:

Мне грустно на тебя смотреть,

Какая боль, какая жалость!

Знать, только ивовая медь

Нам в сентябре с тобой осталась.

Чужие губы разнесли

Твое тепло и трепет тела.

Как будто дождик моросит

С души, немного омертвелой.

Ну что ж! Я не боюсь его.

Иная радость мне открылась.

Ведь не осталось ничего,

Как только желтый тлен и сырость.

Ведь и себя я не сберег

Для тихой жизни, для улыбок.

Так мало пройдено дорог,

Так много сделано ошибок.

Смешная жизнь, смешной равлад,

Так было и так будет после.

Как кладбище, усеян сад

В берег изглоданные кости.

Вот также отцветем и мы

И отшумим, как гости сада...

Коль нет цветов среди зимы,

Так и грустить о них не надо.

Но Есенин не остановился на мотивах утраченной молодости и скорбных сожалений о прошлом. По мере того как наступало духовное возрождение поэта, его лирика приобретала иное звучание, оптимистическую окраску.

Непревзойденным образцом любовной лирики Есенина является цикл «Персидские мотивы». Эти стихи были написаны Есениным во время пребывания в Баку, где он всегда хорошо себя чувствовал и много писал. Вообще неоднократные поездки Есенина на Кавказ весьма благотворно отражались на его творчестве, здесь он оказывался хотя бы на время оторванным от нездоровой среды.

Улеглась моя былая рана-

Пьяный бред не гложет сердце мне.

Синими цветами Тегерана

Я лечу их нынче в чайхане

Этими словами открываются "Персидские мотивы". Стихи этого цикла могут навести на мысль, что они были написаны поэтом во время его пребывания в Персии. Действительно, Есенин собирался посетить эту страну. В 1924 - 1925 гг. он сообщал в письмах к Г. Бениславской: "Мне 1000 р. нужно будет на предмет поездки в Персию или Константинополь"; "Сижу в Тифлисе. Дожидаюсь денег из Баку и поеду в Тегеран. Первая попытка переехать через Таврия не удалась" "Несколько времени поживу в Тегеране, а потом поеду в Батум или Баку". Есенин так объяснял, почему его тянет на Восток: "Поймите и Вы, что я еду учиться. Я хочу проехать даже в Шираз и думаю, проеду обязательно. Там ведь родились все лучшие персидские лирики. И недаром мусульмане говорят: если он не поет, значит, он не из Шушу, если он не пишет, значит, он не из Шираза". Есенин так и не побывал в Персии. В телеграмме, отправленной из Тифлиса в 1925 году, он сообщал: "Персия прогорела". Но он совершал довольно длительные поездки на Кавказ. Здесь он познакомился с творчеством крупнейших поэтов Востока - Фирдоуси (934 - 1020), Омара Хайяма (1040 - 1123), Саади (1184 - 1291). Есенин неоднократно упоминает их имена в "Персидских мотивах". Лирика этих портов всегда содержит философские мысли. Она пронизана чувством любви к жизни. Для нее характерно оптимистическое восприятие мира. Излюбленная тема этих прославленных лириков - тема любви, которая всегда связанна с полнокровным ощущением жизни. В их стихах чувство любви согрето чувством дружбы к женщине, это любовь без роковых страстей, испепеляющих душу, она всегда светлое и естественное чувство,

Здесь зазвучало искреннее чувство обновленного сердца автора. Строй стихов напевен и мелодичен. Есенин не подражает ни Саади, ни Фирдоуси... Поэт создает стихи по традиционным канонам. Сам Восток дышит и говорит устами Есенина.

Я спросил сегодня у менялы,

Что дает за полтумана по рублю,

Как сказать мне для прекрасной Лалы

По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы

Легче ветра, тише Ванских струй,

Как назвать мне для прекрасной Лалы

Слово ласковое «поцелуй»?

Но и здесь поэт остается певцом России, патриотом родины, которая издали кажется ему еще милее и краше в своем неброском наряде.

У меня в душе звенит тальянка,

При луне собачий слышу лай.

Разве ты не хочешь, персиянка,

Увидать далекий синий край?

Автор "Персидских мотивов" убеждается в непрочности безмятежного счастья вдали от родного края. И главной героиней цикла становится далёкая Россия: "Как бы ни был красив Шираз, он не лучше рязанских раздолий".

Наверное, ни у одного литератора Восток не изображается таким романтическим и загадочным, как у Сергея Есенина. Стоит только прочитать его " Персидские мотивы ", чтобы убедиться в этом. Какие только эпитеты не использует автор! "Голубая да веселая страна" привлекает поэта картинами лунных ночей, где "кружит звезд мотыльковый рой" и сияет "золото холодное луны", манят "стеклянная хмарь Бухары" и "голубая родина Фирдоуси". Наверное, своеобразие поэзии Есенина в том и состоит, что он умеет воспринимать красоту чужих земель так же остро, как и своей собственной родины.

Можно не спрашивать поэта и о том, как "синими цветами Тегерана" он лечил "былую рану...в чайхане", - не был он в Тегеране. Не надо стараться узнать от него что-то детальное про "голубую родину Фирдуси", про то, например, какое основание было у поэта надеяться, что Персия не может позабыть о нем - о "ласковом урусе". И "Шаганэ, ты моя, Шаганэ" вовсе не из Шираза. И не "персиянка", а юная учительница-армянка из Батуми (впоследствии заслуженный учитель Шагандухт Нерсесовна Тальян), увлечение которой вызвало появление на свет собирательного образа женщины Востока, пленительные строки о ней. В полете любви и вдохновения поэт выше земных границ и различий, кто кому молится, кто какой крови. "Персидские мотивы" создавались по соседству с Персией, по ассоциации, в традициях восточной лирики, богатой иносказаниями, в эстетической манере персидской поэзии. Конечно, прямых совпадений с ее идеями и поэтикой в цикле не так уж много. Зато в нем - целая россыпь тончайших наблюдений из жизни, нравов, мелодий Востока. Откуда они? Вопрос не праздный, если учесть, что поездка Есенина в Закавказье была по преимуществу городской и приморской. Поэт был обласкан здешними верхами, прессой, почитателями его таланта по преимуществу из, как сегодня говорят, "русскоязычного населения". У него оставалось не так много места для постижения тонкостей национальной жизни. (Недаром была просьба сверху к спутникам поэта - создать для него "иллюзию Персии"). Тогда откуда его меткие штрихи именно о мусульманском Востоке? А вот как раз отсюда - из его поездки в Ташкент, где его давний интерес к Азии, к ориентальной национальной поэтике был во многом подвигнут еще и обстоятельствами, в которых он там оказался.

Цикл "Персидские мотивы" является непревзойденным образцом любовной лирики Есенина.

Сергей Есенин

Стихи о любви

Екатерина Маркова. «Я люблю другую…»

Свет такой таинственный,

Словно для единственной -

Той, в которой тот же свет

И которой в мире нет.

С. Есенин

Трудно найти у Сергея Есенина стихи не о любви. Любовь – мирочувствование Есенина. Он явился на свет, чтобы любить, жалеть и плакать над каждым теленочком, сломанной березой, деревней, удавленной стальными дорогами городов…

Его любовь к Земле, родившей каждое деревце – чувственна. Под небом, обнимающим землю, березка задирает юбку… Всеохватность эротического чувства, доходящего до религиозности… Есенин чужд пантеизму, он православный крестьянин, только христианство его – на вольном ветре рязанщины, другое. Правую щеку он подставляет пурге, урагану. Жалость – разлита в его творчестве, жалость к каждому кобелю…

Гораздо меньше у Есенина стихов, обращенных к женщине. В этих стихах Сергей Есенин как бы перебарывает свою природу. В деревне не принято, глубинно, исторически не принято, выказывать свои чувства… От невесты до жены – расстояние как от неба до земли.

Он не мог бы, например, подобно Блоку, назвать Русь женой, для крестьянского уха – это почти кощунственно по отношению к Родине…

Не гляди на меня с упреком,
Я презренья к тебе не таю,
Но люблю я твой взор с поволокой
И лукавую кротость твою.

Да, ты кажешься мне распростертой,
И, пожалуй, увидеть я рад,
Как лиса, притворившись мертвой,
Ловит воронов и воронят.

Ну, и что же, лови, я не струшу.
Только как бы твой пыл не погас?
На мою охладевшую душу
Натыкались такие не раз.

Не тебя я люблю, дорогая,
Ты лишь отзвук, лишь только тень…

Есенин сравнивает женщину с хитроумной лисой, ему ближе и понятней лиса, чем женщина. В деревне все ясно, вот девушка-невеста, ее век краток, как ранняя весна. А вот – мать семейства, быстро теряющая молодые черты в круговых заботах о доме. Невеста – это девство в самом сакральном смысле этого слова. Мариенгоф пишет в своей книге: «Зинаида (Райх, мать двоих детей Есенина. – Е. М. ) сказала ему, что он у нее первый. И соврала. Этого – по-мужицки, по темной крови, не по мысли – Есенин никогда не мог простить ей. Трагически, обреченно не мог… Всякий раз, когда Есенин вспоминал Зинаиду, судорога сводила его лицо, глаза багровели, руки сжимались в кулак: «Зачем соврала, гадина!»

В городе, да еще начала ХХ века, да еще в богемной среде, невестой остаются чуть не на всю жизнь. Манящей, ищущей жениха, но невестой скорее от лукавого…

Поэтический дом Есенина расширен до мироздания, где «в уши сыпятся звезды… вода есть символ очищения и крещения во имя нового дня».

Муза Есенина помнит «тайну древних отцов вытираться листвою… долг жизни по солнцу», «отношение к вечности, как к родительскому очагу» – в этом благословение жизни для Есенина. Такова его «избяная Литургия».

Другое, чуждое его миропорядку, восприятие, душа Есенина не приемлет и не смирится с ним. Его бунт – в самоистреблении, бунт не просто против стальной конницы, бунт этот против разрушенного мироздания, созданного предками…

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.

Стихи 1910 года, написанные в 15 лет, Есенин таким оставался до могилы…Он никак не мог жить взрослой прагматичной жизнью, по Есенину, для души – это гроб. Его проклятья в адрес женщин происходят от великой любви, от недосягаемого, созданного еще в ранней юности воображением поэта Образа…

Сыпь, гармоника. Скука… скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мной, паршивая сука,
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали –
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Али в морду хошь?

В огород бы тебя на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая.
Пей, выдра, пей.
Мне бы лучше вон ту, сисястую, -
Она глупей…

Но вот конец стихотворения, -

К вашей своре собачей
Пора простыть.
Дорогая, я плачу,
Прости…прости…

В глубоко чуждом, где чиста только гармонь, которая становится одушевленной, поэт, прозревая святую женскую природу, говорит: «Дорогая, я плачу…»

Если перенестись во времени и пространстве, вспоминается знаменитая сцена с Марлоном Брандо в фильме «Последнее танго в Париже», где герой посылает проклятья уже во гроб своей любимой, но изменявшей жене…

У Есенина скандал – почти всегда Плач, тот самый народный Плач, с заглавной буквы…

В детстве, первую свою влюбленность (это была Анна Сардановская), он пережил словно гётевский Вертер – трагично, напился уксусной эссенции, но испугался и выпил много молока… Анна – это дочь родственников константиновского священника, которые приезжали на лето. Два лета девочка увлечена была поэтическим Сергеем с конфетной внешностью Леля, они уже считались женихом и невестой, а на третье – выросла выше крестьянского мальчишки и влюбилась в другого…

В эти годы написано:

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется – на душе светло.

Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.

Зацелую допьяна, изомну как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет…

Любовь – это слишком больно… Сергей Есенин, похоже, решил заглушить в себе саму возможность влюбиться – эта боль не совмещалось с желанием стать известным поэтом…

В Москве он сошелся с нелюбимой, но замечательно чуткой и культурной барышней Анной Изрядновой, родился сын… Есенин презирал себя за нелюбовь, за некий расчет в этих отношениях, что никак не вписывалось в его понятия о чести… «Мое я – это позор личности. Я выдохся, изолгался и, можно даже с успехом говорить, похоронил или продал свою душу черту, – и все за талант. Если я поймаю и буду обладать намеченным мною талантом, то он будет у самого подлого и ничтожного человека, – у меня…Если я буду гений, то вместе с этим буду поганым человеком…» – пишет он своему другу Марии Бальзамовой. Подпись в письме – «прохвост Сергей Есенин».

Душа нуждалась в покаянии… Город, украшенный полупустыми, осмеянными церквами, мог дать только богемную среду да откровения в «Бродячей собаке»…

С неприкаянностью медведя-шатуна, разбуженного от прекрасного сна слиянности с природой, он разрушал чужие жизни, жизни женщин, любивших его. Скоропалительная женитьба на Зинаиде Райх, которую он оставил в конце концов с двумя детьми, оставил в пожизненной растерянности и недоумении… Увлеченность Айседорой Дункан, связанная с экзотичностью отношений. В возрасте уже танцовщица с мировым именем испытывала к нему материнские чувства…

Что-то похожее на первую любовь проявилось к актрисе Августе Миклашевской, но ее спас, по-видимому, платонизм любви Есенина…

Любовная лирика Есенина – собирательна, она посвящена какой-то другой, не встреченной женщине…

Лидия Кашина, соседская дочь толстосума, замужняя с двумя детьми, считается прообразом Анны Снегиной. Но в поэме просвечивают черты и Анны Сардановской и других… Не встретил Есенин на земле среди женщин ни одной, своей, подобно создателю Экклезиаста…

Любовь Есенина – из другого измерения. В этом загадка его неслыханной популярности. До сих пор на его могиле ночуют бродяги и читают перевирая: «И глухо, как от подачки,/ Когда бросят ей камень в смех,/Покатились глаза собачьи /Золотыми звездами в снег…»

А сколько подражателей. В избах, в камерах тюрем и просто за студенческой скамьей Литинститута… У сердца – наколка «Не жалею, не заву, не плачу»… Есенин случаен в плеяде поэтов, даже самых лучших. Он другой, он – внуче Велесов.

И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.

Зеленая прическа...

Зеленая прическа,
Девическая грудь,
О тонкая березка,
Что загляделась в пруд?
Что шепчет тебе ветер?
О чем звенит песок?
Иль хочешь в косы-ветви
Ты лунный гребешок?
Открой, открой мне тайну
Твоих древесных дум,
Я полюбил печальный
Твой предосенний шум.
И мне в ответ березка:
О любопытный друг,
Сегодня ночью звездной
Здесь слезы лил пастух.
Луна стелила тени,
Сияли зеленя.
За голые колени
Он обнимал меня.
И так, вдохнувши глубко,
Сказал под звон ветвей:
Прощай, моя голубка,
До новых журавлей.

Заметался пожар голубой...

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.

Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Вот оно, глупое счастье...

Вот оно, глупое счастье,
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихо закат.
Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветет
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок...
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!

Выткался на озере алый свет зари...

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется - на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.

Глупое сердце, не бейся!

Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья...
Глупое сердце, не бейся.
Месяца желтые чары
Льют по каштанам в пролесь.
Лале склонясь на шальвары,
Я под чадрою укроюсь.
Глупое сердце, не бейся.
Все мы порою, как дети.
Часто смеемся и плачем:
Выпали нам на свете
Радости и неудачи.
Глупое сердце, не бейся.
Многие видел я страны.
Счастья искал повсюду,
Только удел желанный
Больше искать не буду.
Глупое сердце, не бейся.
Жизнь не совсем обманула.
Новой напьемся силой.
Сердце, ты хоть бы заснуло
Здесь, на коленях у милой.
Жизнь не совсем обманула.
Может, и нас отметит
Рок, что течет лавиной,
И на любовь ответит
Песнею соловьиной.
Глупое сердце, не бейся.

Голубая кофта

Синие глаза...
Голубая кофта.
Синие глаза.
Никакой я правды милой не сказал.
Милая спросила:
Крутит ли метель?
Затопить бы печку, постелить постель.
Я ответил милой:
Нынче с высоты
Кто-то осыпает белые цветы.
Затопи ты печку, постели постель,
У меня на сердце без тебя метель.

День ушел, убавилась черта...

День ушел, убавилась черта,
Я опять подвинулся к уходу.
Легким взмахом белого перста
Тайны лет я разрезаю воду.
В голубой струе моей судьбы
Накипи холодной бьется пена,
И кладет печать немого плена
Складку новую у сморщенной губы.
С каждым днем я становлюсь чужим
И себе, и жизнь кому велела.
Где-то в поле чистом, у межи,
Оторвал я тень свою от тела.
Неодетая она ушла,
Взяв мои изогнутые плечи.
Где-нибудь она теперь далече
И другого нежно обняла.
Может быть, склоняяся к нему,
Про меня она совсем забыла
И, вперившись в призрачную тьму,
Складки губ и рта переменила.
Но живет по звуку прежних лет,
Что, как эхо, бродит за горами.
Я целую синими губами
Черной тенью тиснутый портрет.

Дорогая, сядем рядом...

Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
Это золото осеннее,
Эта прядь волос белесых -
Все явилось, как спасенье Беспокойного повесы.
Я давно мой край оставил,
Где цветут луга и чащи.
В городской и горькой славе
Я хотел прожить пропащим.
Я хотел, чтоб сердце глуше
Вспоминало сад и лето,
Где под музыку лягушек
Я растил себя поэтом.
Там теперь такая ж осень...
Клен и липы в окна комнат,
Ветки лапами забросив,
Ищут тех, которых помнят.
Их давно уж нет на свете.
Месяц на простом погосте
На крестах лучами метит,
Что и мы придем к ним в гости,
Что и мы, отжив тревоги,
Перейдем под эти кущи.
Все волнистые дороги
Только радость льют живущим.
Дорогая, сядь же рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.

Заиграй, сыграй, тальяночка...

Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.
Я играю на тальяночке про синие глаза.
То не зори в струях озера свой выткали узор,
Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Пусть послушает красавица прибаски жениха.

Руки милой - пара лебедей...

Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.
Пел и я когда-то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.
Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою.
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.
Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?
У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что - для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.
Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.

Вечером синим, вечером лунным...

Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.
Неудержимо, неповторимо
Все пролетело. далече.. мимо...
Сердце остыло, и выцвели очи...
Синее счастье! Лунные ночи!

Письмо к женщине

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое В лицо бросали мне.
Вы говорили: Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы, Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состоянье.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я, Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем, Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш Сергей Есенин.

Ну, целуй меня, целуй...

Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.
Ну, целуй же!
Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.
Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: «Я твоя».
И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас -
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!

Цветы мне говорят - прощай...

Цветы мне говорят - прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.
Любимая, ну, что ж!
Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
И потому, что я постиг
Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,-
Я говорю на каждый миг,
Что все на свете повторимо.
Не все ль равно - придет другой,
Печаль ушедшего не сгложет,
Оставленной и дорогой
Пришедший лучше песню сложит.
И, песне внемля в тишине,
Любимая с другим любимым,
Быть может, вспомнит обо мне
Как о цветке неповторимом.

Я помню, любимая, помню...

Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда.
Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя.

Мне грустно на тебя смотреть...

Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.
Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только желтый тлен и сырость.
Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.
Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада...
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.